Matthew Taylor - 21st century enlightenment / Мэтью Тэйлор. Просвещение – 21 век.

In his annual lecture, Matthew Taylor explores what we mean by 21st century enlightenment, how the idea might help us meet the challenges we face today, and the role that can be played by institutions such as the RSA
Ежегодная лекция Мэтью Тейлора раскрывающая, что мы понимаем под просвещением в 21 веке, как Идея может помочь нам принять вызов сегодняшнего дня и роль, которую может сыграть РСА

Ниже приведена сама лекция, изумительная подача RSA Animate и любезно сделанный Натальей Чусовой перевод лекции.







Мэтью Тэйлор. Просвещение – 21 век.

В RSA «красной нитью» проходит одна тема, и тема эта – Просвещение в 21 веке.

Изначально, в 18 веке, Просвещение, как таковое, не было единым движением от начала и до конца. Так что, когда мы представляем себе его как некий идеал, то должны понимать, что это не был заданный от начала и до конца историко - экономический процесс. Просвещение - это своего рода то, как по нашим представлениям идеалы формируют современные нормы, ценности, образ жизни, своего рода культурная психотерапия. Мы пытаемся разобраться в том, что формирует процесс коллективного осознания современных людей. И это заставляет нас критически подходить к осмыслению таких вопросов как: а что же означают все эти ценности, работают ли они на нас, соответствуют ли они тем вызовам, с которыми мы сталкиваемся сейчас?


С одной стороны, оказывается, мы недооценивали способность человека изобретать и адаптироваться. И в то же время, я уверен, не смотря ни на что, мы живем в 21 веке совсем по-другому, не так как раньше. И устроители Просвещения в свое время понимали: жить по-другому означает думать по-другому, видеть мир самим с иной точки зрения.

Критически оценивая, что именно Просвещение дает нам, становится ясно - новый взгляд на природу человека. Мы можем ее увидеть как бы изнутри, благодаря существующему разнообразию научных дисциплин и социальных наук, развивавшихся в последние 20 - 30 лет.

В свое время Коперник, Галилей и Ньютон помогли заложить основы для Просвещения благодаря открытию законов человеческой природы. Не то чтобы им не удалось подтвердить религиозные доктрины, но, скорее, им не удалось доказать интуицию. Так, еще в свое время священник заявлял: «солнце вращается вокруг земли…». Он так говорил, потому что так чувствовал! Наука же указывает на иное.

И я думаю, взгляд изнутри на природу человека имеет как минимум два следствия. Это формирование интуитивного представления о самом себе в мире. По большому счету, наше поведение, включая социальные взаимодействия, - в большей степени результат автоматического реагирования на мир вокруг нас, а не осознанных действий. И, в таком случае, более реалистичным представляется взгляд на себя как включенных во взаимосвязи с социальным и биологическим миром, чем как на автономных, безгрешных независимых существ.

Мысль ясна: если хочешь быть счастливым, не читай книг из серии «помоги себе сам», а просто обзаведись жизнерадостными друзьями.

Другой урок, который мы должны извлечь, исходя из наиболее реалистичных представлений о себе: мы «слабоваты» в плане того, что касается способности принятия долгосрочных решений. Скорее, мы лучше ориентируемся в относительных ценностях, чем в абсолютных. И, уж если весьма критично осмыслять себя: мы – безмозглые твари из животного мира.

Возвращаясь к самому началу сказанного: нам весьма плохо удается предвидеть то, что могло бы сделать нас счастливыми, и даже не в состоянии описать, что делало нас счастливыми ранее. Таким образом, моральная и политическая критика индивидуализма приобретают некие теоретические основания.

Следовательно, я утверждаю, что Просвещение 21 века должно сориентировать исключительно на модель самоосознающей, социально ориентированной человеческой автономности, принимающей во внимание нашу хрупкость и несовершенство. Это не значит, что мы отрекаемся от индивидуальных прав или недооцениваем наши способности строить судьбу своими силами.

Наоборот, благодаря пониманию того, что осознанность – лишь часть того, что движет нашим поведением, мы начинаем лучше осуществлять самоконтроль, и эффективнее реализуем потребности, исходя из, собственно, необходимости раскрывать удивительный человеческий потенциал, принимая во внимание эгоистичную природу индивидуализма. Все это - основы самоосознающей автономности.

Психолог – эволюционист Роберт Кеган утверждает: успешное функционирование в мире различный ценностей, традиций и образов жизни требует от нас скорее наличия «взаимосвязи» между собственными действиями в большей степени, чем зависимости от них.

Необходимо противостоять своей привычке делать выбор между правильным и правдивым, аналогом чего может служить ситуация выбора между знакомым и неправильным (или лживым), что странно.

Хорошая новость, и это, действительно, хорошая новость: существуют основания для того, чтобы поверить в нашу способность развития чувства сопереживания, не смотря на отклонения от каких-то трендов, что было, и в особо ужасных проявлениях, в 20 веке. В те времена история человечества была историей межличностного насилия.

С момента вступления в силу современных гражданских прав мы можем наблюдать формирование социальных отношений, основанных на расовых, гендерных, сексуальных предпосылках.

Более того, глобальные медиа в режиме реального времени привносят в нашу реальность страдания людей со всего мира: иммиграция, эмиграция, торговля - все это позволяет нам поставить себя на место других людей.

И вот тут возникает вопрос: перестали ли мы сопереживать? И если да, то требуется найти время на новый «разгон».

После 4 десятилетий периода существования общества благосостояния уровень неравенства в благополучных государствах вырос. Межэтническая напряженность сохранилась и приобрела новое измерение, усилилась антимиграционная риторика.

Вероятно, анализируя провал политиков в попытках сбалансировать императивы глобализации и идеалы универсализма с возможностями сопереживания в условиях сильнейших изменений, например, что касается игр, насилие, исходящее от видео игр – здесь мы переживаем за молодое поколение - глобализация и общественный дефицит для нового поколения запада могут означать столкновение с вызовами, подобными тем, с которыми приходилось сталкиваться их родителям.

Таким образом, с точки зрения демократии уровень сопереживания должен был бы возрасти, в случае, если мы способны договориться по поводу долгосрочных потребностей всех и каждого, т.к. они важнее краткосрочных. Однако, надо учесть, что связь между межличностным, общественным и глобальным уровнем сопереживания сложна.

Интеллектуалы, политики, группы интересов – те самые «мозговые тресты» – тратят огромное количество времени, выясняя, что должно лежать в основе универсализма: чьи, права, чьи имена, чьи возможности. Но не пора ли нам, на самом деле, потратить время на то, чтобы осознать основы универсализма как чувства, отношений? Что способствует или мешает развитию сопереживания?

Политические меры представлены большим разнообразием, от заботы о малыше до создания школ как сообществ интеллектуалов. Изучение поп-культуры так же побуждает нас думать о других.

Или, например, культурная обусловленность сопереживания подразумевает формирование адекватного восприятия общественных разногласий на контрасте с существующей нездоровой привычкой в обществе к пренебрежению мнением других.

Образование, декларируемое как наиболее ценный ресурс глобальной экономики знания, становится клише. Я утверждаю же, что способность сопереживать также важна, как и достижение согласия с самим собой и с каждым в сообществе граждан. Но даже если бы граждане стали проявлять больше внимания к другим, все равно, они продолжали бы сталкиваться с дилеммами, различиями во мнениях.

Я лишь хочу подвести к признанию того, что вопрос о том, что такое прогресс, поднимает реальные этические вопросы, которые мы стремились бы учитывать, уважать и обсуждать.

Как же мы, в таком случае, принимаем решения? Т.к. утилитарный ответ лежит в максимизации человеческого счастья, и измеряется в аналогичных терминах, мы, по идее, должны были бы уже стать богатыми в эпоху Просвещения. Однако, есть сомнения на этот счет.

Человек, пребывающий в развитом мире, обладает большими возможностями для повышения качества жизни, чем подобный ему лет 200-300 назад.

Но иногда… Иногда мне кажется, что идея о том, что прогресс должен быть устроен так, чтобы сделать людей счастливее, была подменена идеей о том, что стремление к прогрессу аналогично идее улучшения нашей жизни. Успех западного пост – Просвещенческого проекта обернулся в обществах, подобных нашему, доминированием трех логик: логики научно - технического прогресса, логики рынка, логики бюрократии.

Пределы возможностей логики научно-технического прогресса и рынка лежат в их отличии от реальной заботы об общественном благополучии: если что - то можно открыть, разработать и продать, то это должно быть открыто, разработано и продано.

Что касается бюрократии, сложилась традиция во главу угла ставить рациональность правил вместо рациональности случайностей. В этом ключе Просвещение 21века требует переоценки фундаментально этического измерения гуманизма.

Как же нам проще спросить, правильно ли то или это?

В современном мире большинство общественных сфер определяют нашу жизнь, исходя не из идеалов жизни как таковой, но из социального согласия в угоду экономической рациональности. Образование важно на протяжении всей первой четверти жизни, достижение баланса между материнством и работой в течение 2 и 3-ей четверти жизни, а в результате - страдание от причастности к «второсортным» людям, равнодушия в последней четверти жизни.

Понимаете, рационализм может объяснить, как лучше всего попасть из пункта А в пункт Б, но без учета этического измерения мы не сможем прояснить, где же находится точка Б.

В общем, то, что мы ставим себе целью, может быть важным для нашего благополучия в той же степени, в какой и то, что мы в итоге получаем.

Как выразился Мишель Фуко по поводу Кантовской формулировки Просвещения: «надо принять за основу, за этос, философскую жизнь, в рамках которой критика нашей сущности, с одной стороны, аналогична критике пределов, выставляемых нам, и, с другой стороны, является, одновременно, попыткой выйти за эти самые пределы».

Ответственность, создание великого общества, жизненная стабильность – это не только вопрос наличия силы воли. Просвещение 21 века требует от нас осознать упрощенность видения свободы, справедливости и прогресса. Возможно, пора прекратить гнаться за этими идеалами, пора освободиться от абстракций, и, наоборот, вернуться к конкретному пониманию того, кто мы есть, будучи человеческими существами. А споры о том, кем мы должны быть, вплоть до философских и духовных дебатов о нашей сущности, вдохновят на то, чтобы и стать таковыми.

Творческие люди, я бы хотел это подчеркнуть, обладают множеством возможностей и сомнений включения в процесс осознания этического измерения, которое способно уживаться с негативизмом, закостенелым мышлением и самопиаром. Наоборот, этика все время обращает нас к мысли антрополога Милгрэма Мида: «Истина – это дух, породивший Просвещение. Истина – это дух, озаривший родоначальников эпохи Просвещения несколько веков назад».

Милгрэм Мид выразился следующим образом: «Несомненно, небольшая группа вдумчивых и преданных своему делу граждан может изменить мир». Действительно, именно так оно и есть.

Перевод - Наталья Чусова